Елена Шамраева, руководитель Everland о кризисе в условиях пандемии для Теплица социальных технологий
Монологи социальных предпринимателей: как справиться с кризисом и найти возможности работать дальше
Пандемия открыла для социальных предпринимателей новые возможности. Кто-то стал производить новые товары, для кого-то самоизоляция стала предлогом еще раз напомнить о разных проблемах. Но все-таки в первую очередь пандемия оказалась вызовом, справиться с которым не так просто, – срываются заказы и проекты, помощи от государства нет, команда буквально живет на работе. Журналист Теплицы Екатерина Ульянова спросила у социальных предпринимательниц, как им удалось выжить в период самоизоляции и к чему готовиться дальше.
Ольга Барабанова
Соосновательница компании Kinesis. Команда проекта производит суперлегкие кресла-коляски для людей с инвалидностью.
У нас завод. Так как мы производим реабилитационные изделия, юридически мы могли продолжить работу. Но наши сотрудники – это не только молодые взрослые, которые меньше подвержены рискам из-за коронавируса. На производстве работают люди старше шестидесяти лет и люди на колясках. И они находятся в группе повышенного риска.
Поэтому часть завода мы перевели на оперативную и удаленную работу. Были задачи, например, по сборке колясок, которые сотрудники могли взять на дом. Но тот же сварщик не может делать свою работу из дома. Поэтому несколько сотрудников остались на производстве. Они даже ночевали на заводе, только периодически ездили к своим семьям.
Но большая часть завода весь карантин простояла закрытой. Были проблемы и с заказами. Часть клиентов попросили вернуть предоплату. Возможно, они потом к нам вернутся, но пока это неизвестно. Еще в начале пандемии один клиент, к сожалению, умер, и это была пугающая ситуация.
Сейчас мы возвращаемся к нормальной работе. Пока еще есть сложности с поставками. Оборудование мы производим практически все сами, за исключением тормозов, специальных противопролежневых подушек и больших колес (так называемых вилсетов). Эта продукция закупается в разных странах, и все сроки сильно сдвинулись из-за того, что предприятия только начинают свою работу. Естественно, сдвигаются сроки и по нашим заказам, клиенты вынуждены ждать.
Плюс у нас отменились два больших заказа от фондов. И один заказ от фонда «Плюс помощь детям» на пятьдесят колясок пока в подвешенном состоянии, потому что сборы идут очень медленно.
В целом сборы у многих фондов упали. И реабилитационное оборудование они перестали рассматривать как приоритет, появились более «выживательные» задачи.
Хотя мне кажется, что эмпатии стало больше. Подписчики поддерживают нас в социальных сетях. Те истории, которые мы рассказываем, отзываются у людей.
Ольга Барабанова
Как раз сейчас изо всех сил мы поддерживаем сбор фонда «Плюс помощь детям» и видим, что отклик есть.
Но выжили мы за счет того, что продолжаем вливать собственные средства в производство. То есть свои внутренние ресурсы. У нас не было никакой господдержки, никто нам не дал ни копейки. Социальное предпринимательство очень большая и разная отрасль. Именно наша проблема заключается в том, что в России рынка реабилитационного оборудования как такового фактически нет. Большая часть «благополучателей» – это люди, которые находятся в зависимом от государства положении. Они не покупают сами реабилитационное оборудование, покупает его государство.
Поэтому для нас единственный шанс устойчиво работать – сделать так, чтобы чиновники обратили внимание на то, что есть предприятие, которое производит качественное и современное оборудование. И отдали предпочтение ему, а не устаревшему и не подходящему для адекватной жизни продукту.
Елена Шамраева
Руководительница Everland, инклюзивного социального предпринимательского проекта по трудоустройству людей с инвалидностью из России и стран СНГ.
Пандемия и самоизоляция привлекли внимание к теме инклюзии. Появились новые возможности рассказать о доступности услуг для людей с инвалидностью, «подкрасить» те проблемы, которые не очевидны для многих в обычное время. Для нас это большой плюс.
Конечно, по каким-то направлениям уменьшилось финансирование. У нас сорвалось несколько офлайн-проектов, на которые мы надеялись. Это запуск коворкинга. И тестирование офлайн инфраструктуры на доступность для людей с инвалидностью. Провести его было невозможно из-за того, что все закрыто.
Мне кажется, что сейчас, после снятия ограничений, бизнес, в том числе кафе и магазины, будет заинтересован в новом потоке клиентов. И обратит внимание на людей с инвалидностью.
Елена Шамраева
Что касается трудоустройства людей с инвалидностью, мы тоже видим интерес со стороны работодателей. Стало понятно, что можно работать удаленно, это пугает все меньше. Поэтому если человек с инвалидностью профессионал в какой-то области, у него открывается много новых возможностей. Появляется толерантное отношение к людям с инвалидностью как к сотрудникам.
Что будет в следующем году, я не знаю. Мы не хотим снижать нашу скорость. К платформе подключается все больше людей, растут наши обязательства перед ними. Нам нужно развивать проект. Сворачивать его или уменьшать объемы мы просто не можем.
Единственное, мы сейчас стараемся не привлекать большое количество специалистов на платформу, не даем рекламу. Присоединяются только те, кто узнал о нас сам. Потому что поток заказов от клиентов все равно стал меньше. Но раз уж случилось, что мы запустили платформу в такой период, значит, надо его пережить.
Все социальные предприниматели находятся в сложном положении. Те, у кого проект был связан с офлайном, искали новые решения. Кто-то придумал онлайн-форматы. Или, например, если это был ручной труд для людей с инвалидностью, перешли на надомную работу. Когда людям привозят составляющие, и они могут выполнять заказы дома. Произошла и переквалификация, смена типа продукта, например, кто-то стал шить маски.
Социальные предприниматели думают, как им выжить, и находят новые возможности. Но всем сложно, всем тревожно. Все понимают, что, скорее всего, дальше будут непростые времена и новые вызовы.
Любовь Ермолаева
Основательница магазина товаров от социальных предпринимателей BuySocial.
У меня пока нет однозначного ответа на вопрос, что будет с товарами социальных предпринимателей после пандемии. Судя по тому, как у нас идут дела, многие замерли в ожидании. Я, правда, больше общаюсь с бизнесом и корпоративными клиентами, а не с индивидуальными покупателями. Мы продаем крупным компаниям подарки, сделанные на предприятиях с социально-экологической миссией.
Для меня все довольно непредсказуемо. С одной стороны, люди будут экономить. С другой стороны, мы чувствуем, что повысилась осознанность в потреблении. Люди начали больше поддерживать малый бизнес и благотворительные организации.
Любовь Ермолаева
Раньше я работала в благотворительном фонде. Пришла туда тоже во время кризиса в 2009 году. То, что мы тогда наблюдали, схоже с тем, что происходит сейчас. Бизнес сокращает свои пожертвования. Или перенаправляет их на самые острые проблемы, например, на помощь медицинским учреждениям, которые борются с коронавирусом. Но в целом корпоративные пожертвования сокращаются. А количество пожертвований от физических лиц растет. Это могут быть небольшие пожертвования – 50-100 рублей, но их число увеличивается. Потому что люди становятся более эмпатичными к тем, кому еще сложнее в этот тяжелый период. И больше откликаются на просьбы о помощи.
У меня есть предположение, что с социальными предприятиями будет нечто похожее. Особенно с теми проектами, у которых уже есть известный бренд, которые знают и любят. Их будут поддерживать своими покупками частные лица. И компании, если им нужны будут товары, которые производит проект. Но бизнес следует жестким регламентам в распределении бюджетов. А люди могут совершать эмоциональные покупки, после того как увидели просьбу о помощи или предложение приобрести классную вещь и при этом поддержать социальный бизнес.
Еще у социальных предприятий есть такое преимущество, как возможность диверсифицировать (распределить. – Прим. ред.) источники финансирования. И чем более они распределены, тем более финансово устойчива организация. Некоторые проекты зарегистрировали как НКО, так и коммерческую компанию. Они могут получать гранты и собирать пожертвования, а также продавать свою продукцию и брать плату за услуги. В период кризиса такой подход очень помогает.
Нам всем нужно будет адаптироваться к новой реальности. У меня очень много вопросов, что будет, если придет вторая волна и мы снова сядем по домам. Люди не будут ходить в офисы. На нас это сильно отразится.
Любовь Ермолаева
За время самоизоляции мы выпустили каталог продукции от социальных предпринимателей, которая нужна в течение всего года. В том числе и для офисных закупок – блокноты, ручки, еда для перекусов, посуда для офисной кухни. Но пока что все выходят в офисы очень постепенно. И все еще редко встречаются лично для того, чтобы, например, поздравить своего партнера и передать подарок.
При этом, скорее всего, компании будут приобретать подарки на Новый год, все-таки это основной праздник. И если компания более-менее себя неплохо чувствует и привыкла дарить партнерам подарки каждый год, то сложно от этого отказаться. Может быть они закупят на меньшую сумму, ведь это не предметы первой необходимости. С другой стороны, подарки – это еще и возможность продемонстрировать партнерам и клиентам, что компания устойчива.
Мы планируем запустить проект и для индивидуальных покупателей. Ситуации с эпидемией нас подстегнула это сделать. Посмотрим, какой будет результат. Но надо учиться гибкости, диверсифицировать источники доходов, пробовать новое. Запускать побольше недорогих экспериментов и смотреть, что из этого получается.
Источник: https://te-st.ru/2020/07/16/social-business-in-a-pandemic/?fbclid=IwAR2SwoieBWTjp1UM5aDFpAA1ITpX05vI-n77kKhBL36CQYOfPuAg7JzmxGQ